Гоблины, родственники орков
Телосложение - хлипкие, худые и прожорливые, бывают особи оранжевого цвета кожи
Национальный характер - хитрые твари, любят держаться ближе к собратьям оркам и троллям, трусливые
Особенности вооружения - не используют доспехи, из холодного оружия предпочитают пики, рапиры, иногда ножи. Пользуются луком, что получается лучше, чем фехтование. Из магии предпочитают магию хаоса (чаще используется магия огня)
Видовые особенности - встречаются сильные и крепкие особи, которые служат в гвардии воинов хаоса, хотя большинство особей довольно слабы

гоблины, антипод эльфов
телосложение - слабы, живут мало, быстро размножаются, ловки, рост низкий, хорошо лазят по стенам и пещерам, горам, хорошо видят в темноте
Национальный характер - жестокость, хитрость
Особенности вооружения - короткие мечи, короткие луки с длинными стрелами, магией почти не пользуются, хорошо точат лезвия, пользуются доспехами, отравленными наконечниками стрел и мечей, огненными стрелами, камнями
Доп. инф. - отряды вмещают большое кол-во особей, иерархия посредственная, берут числом и ловкостью, из-за маленького роста в них трудно попасть, хорошо развита разведка, при штурмах не пользуются осадными орудиями, поскольку спокойно взбираются на стены.

Ну это да, дроу - тёмные эльфы. но воплощением плохих качеств эльфов не только внутренне, но и внешне!, является разновидность гоблинов.

Гоблины (англ.: Goblins, франц.: Goubelin)
Согласно Оксфордскому словарю английского языка в низшей мифологии Западной Европы термин "Goblins" обозначает озорных уродливых демонов и ведет свое происхождение от слова Gobelinus, зафиксированного еще в XII в. и именовавшего духа, который обитал в окрестностях Эвре. (14), (123)
"Паскудное человекообразное творение, проживающее под землей, не переносящее солнечного света, рыскающее по ночам. Этимология: немецкий kobold, французский goubelin. В Нормандии матери до сих пор пугают непослушных детей, говоря: "le goubelin vous empotera" — гоблин вас заберет. Гоблины, кобольды и другие не менее отвратные подземные и враждебные людям существа, порождены известными в нордической мифологии Черными Эльфами (Svartalfar, см."Дроу").
В английской народной демонологии гоблин играет однозначно несимпатичную роль. Даже для чародеек общество гоблинов неприятно и обременительно, а для людей гоблин — просто проклятие, кара Господня. Он обожает насылать мучительные ночные кошмары, нервировать учиняемым шумом, переворачивать крынки с молоком, разбивать куриные яйца в курятниках, выдувать сажу из печи в только что прибранную избу, в самые неподходящие моменты задувать свечи. Его излюбленные "шуточки" — науськивание на людей и имущество мух, комаров, ос и шершней. О том, что он мочится в молоко, англосаксонские источники не упоминают, но не думаю, чтобы гоблин упустил подвернувшуюся оказию: увидев крынку с молоком он, вне всякого сомнения, "отольет" в нее." (49)
Также гоблины — "неотъемлимые персонажи многих произведений Дж.Р.Р.Толкина, выполнявшие в них весьма различные функции.
Насколько нам известно, в творчестве Толкина термин "гоблины" впервые появился в стихотворении "Шаги гоблинов" (Goblin Feet), родившемся в апреле 1915 г. Это стихотворение он написал для Эдит, которой нравились "весна, цветы, деревья и крошечные эльфики" (124). В нем описаны миниатюрные сказочные существа, спешащие куда-то по своим волшебным делам по ночной дорожке. Существа, настолько симпатичные и загадочные, что поэт всей душой стремится им вослед. В стихотворении использовано несколько различных наименований этих существ: гоблины (goblins), гномы (gnomes) и лепреконы (leprechauns). Можно было бы предположить, что разговор в каждом случае идет о разных существах, входящих в одну компанию, однако, древне-английский заголовок данного стихотворения (Cumaþ þá Nihtielfas) дословно переводится как "Шаги ночных эльфов", что свидетельствует о том, что по крайней мере эти два термина в рамках данного стихотворения являются синонимами. По-видимому, в начале своей творческой деятельности Дж.Р.Р.Толкин не проводил особых разграничений между различными представителями волшебного народца и, подобно многим писателям-сказочникам Западной Европы, представлял их в виде маленьких насекомоподобных крохотулек. Однако вскоре точка зрения Толкина на гоблинов, как и на миниатюрность волшебного народца, начала претерпевать радикальные изменения, и в конце жизненного пути в 1971 г. он говорит о своем раннем поэтическом опыте едва ли не с досадой: "Хотелось бы мне на веки вечные похоронить злосчастный стишок, воплощающий все то, что я (очень скоро) пламенно возненавидел" (125).
В начале воплощения своего грандиозного замысла Мифологии для Англии Толкин отводил термину "гоблин" чрезвычайно важное место. В самых ранних набросках к Словарю квэнья (весна 1915 г.) он расшифровывает слово "noldo" как "гоблин", а термин "noldomar" соответственно как "земля гоблинов", таким образом, гоблинами первоначально назывались те существа, которые известны нам по поздним текстам Профессора как эльфы нолдор (Qenya Lexicon). И лишь впоследствии вместо термина "гоблин" Толкин стал использовать слово "гном" (gnome), а гоблинами стал называть иных созданий.
Уже в первых из сохранившихся текстах "Книги утраченных сказаний" гоблины представлены в качестве злых существ, иначе называемых орками. Вместе с прочей нечистью (дварфами, ограми и великанами) они были созданы Мэлько и исполняли его волю и волю его ближайших слуг.
Работая над "Хоббитом" (ок. 1930), детской сказкой, которая первоначально не имела ничего общего с легендариумом Арды, Толкин ввел гоблинов и в это произведение. "Такие истории... прорастают подобно семечку в темноте из лиственного перегноя, накопившегося в уме" — говорил Профессор, и, как отмечает Х.Карпентер, "мы еще можем различить очертания кое-каких отдельных листьев: поход в Альпы в 1911 году, злые гоблины из книг о Курди Джорджа Макдональда" (124). Да, "точкой кристаллизации" для создания образа гоблинов, по всей видимости, послужили сказки англо-шотландского детского писателя Джорджа Макдональда (1824-1905) "Принцесса и гоблин" (1872) и "Принцесса и Курди" (1883), которые Толкин хорошо знал и очень любил в детстве (124). Макдональд подробно описал удивительный народ, живущий в горных пещерах. Люди именовали их гоблинами, но некоторые называли их гномами (gnomes), а кое-кто — кобольдами.
О происхождении этого народа Макдональд сообщает следующее. Некогда они жили на поверхности земли и были очень похожи на других людей. Но король, владыка тех земель, по какой-то причине стал обходиться с ними с излишней суровостью. То ли он обложил их слишком тяжкими, по их мнению, налогами, то ли потребовал от них выполнения ритуалов, которые им не нравились, как бы то ни было, все они однажды исчезли. Однако, вместо того чтобы уйти в какую-нибудь другую страну они нашли убежище в подземных пещерах, откуда выходили лишь по ночам, чтобы не попадатья на глаза людям.
Живя вдали от солнца, в холодных, сырых и темных пещерах в течение нескольких поколений, гоблины Макдональда значительно изменились. Хотя они оставались вполне антропоморфными, внешность их стала причудливой и даже гротескной. Они невысоки и непропорционально сложены, самый рослый и статный из них имеет рост в четыре фута (122 см), а в ширину 3,5 фута. Пальцы рук у них короткие и толстые, без ногтей. На ногах же у большинства из них вовсе нет пальцев. Те же из них, что имеют пальцы на ногах, стыдятся этого и всячески стараются скрывать этот факт. Ступни у них очень мягкие, нежные и уязвимые, но несмотря на это они не носят обуви, считая это немодным. Лишь королева в знак своего достоинства ходит в тяжелых гранитных башмаках, по форме напоминающих французские сабо (на самом деле они нужны ей для того, чтобы скрыть свое уродство — у нее на ногах растет по шесть пальцев). Лица гоблинов Макдональда так же уродливы, как и их тела. Об этом можно судить по описанию внешности королевы: утолщенный на конце нос, глаза расположены ассимитрично, рот маленький, но когда она улыбается, растягивается от уха до уха, а уши расположены возле щек.
Приспособившись к жизни под землей, представители этого народа стали весьма выносливыми существами. Они могли обходиться без пищи целую неделю и при этом не теряли сил. Они также сумели значительно развить свои знания и умения, стали хитрыми и изобретательными и научились создавать такие вещи, которые ни один смертный не имел возможности сделать.
Они умели пользоваться огнем, жгли костры и освещали пещеры с помощью факелов, занимались горными работами, рыли и бурили тоннели, а также добывали камни и металлы, хотя и никогда не торговали ими. Работали они всегда только по ночам, чтобы как-нибудь ненароком не столкнуться с людьми. Днем же они спали. В своих пещерах гоблины Макдональда содержали разнообразных животных, предками которых были некоторые домашние животные, а также лисы, волки и маленькие медведи. Со временем эти животные неузнаваемо изменились внешне, а некоторые из них даже стали в чем-то походить на человека. Люди, мельком видевшие в горах странных уродливых животных, частенько принимали их за гоблинов, и по-видимому, в основном именно такими случаями можно объяснить рассказы о чрезвычайной уродливости гоблинов Макдональда, которые все-таки не настолько сильно отличались от людей, насколько говорится в некоторых описаниях. Своих овец гоблины выводили по ночам пастись на открытом воздухе, но только в наименее посещаемых и самых труднодоступных участках гор. Питались гоблины, по-видимому, в основном мясом, но иногда им удавалось добывать на близлежащих людских фермах сливки и сыр, которые считались у них деликатесами.
Гоблины Макдональда жили моногамными семьями в отдельных пещерах с несколькими помещениями. Их общественное устройство, насколько это можно понять из текста книги, было достаточно простым. Основу общества составляли, по-видимому, лично свободные гоблины, во всяком случае, понятия "рабство" у них не отмечено. Во главе государства стоял король, власть которого передавалась по наследству. В решении государственных вопросов ему помогал канцлер и другие члены правительства. В обсуждении же государственных вопросов принимали участие и простые гоблины.
Гоблины Макдональда не были абсолютно злыми существами, у них осталось достаточно привязанности друг к другу, чтобы не проявлять жестокость ко всем, кто им попадется, ради самой жестокости. Тем не менее, они постоянно лелеяли старинную наследственную неприязнь к тем, кто занял их прежние владения и особенно к потомкам того короля, который стал причиной их изгнания. Поэтому гоблины пользовались любым удобным случаем чтобы досадить людям и действовали при этом весьма изощренными, хитрыми и коварными методами, какие только могли выдумать. К людям они относились не только неприязненно, но даже презрительно, считали их слабыми и недостаточно выносливыми. Внешность людей они считали ущербной, особым насмешкам с их стороны подвергалась такая отличительная особенность людей, как пальцы на ногах. Однако, следует отметить существование брачных союзов между гоблинами и людьми. Так, первой женой короля гоблинов была женщина из людей, которую король любил и почитал. После рождения сына женщина умерла, оставив в наследство принцу три пальца на ногах (один на одной ноге и два на другой), а последующим королевам — традицию носить обувь. Хотя гоблины и считали эту женитьбу самым глупым поступком короля, наследный принц тоже пожелал себе в жены девушку из людей — ни много ни мало, как принцессу.
После неудачи с похищением принцессы много гоблинов погибло во время наводнения пещер. Большая часть спасшихся вскоре покинули страну. Те же, кто остался, со временем приобрели более мягкий характер и стали очень похожи на шотландских брауни. Их черепа стали мягче, как и их сердца, а ступни ног стали тверже, и постепенно они стали более дружественны к жителям гор и даже к рудокопам.
Из приведенного описания видно, что гоблины из "Хоббита" и гоблины Макдональда в самом деле имеют много общих черт. Сам Толкин об этом писал:
"они не являются полностью моим изобретением — многое, я думаю, почерпнуто из традиции гоблинов у Джорджа Макдональда, за исключением мягких ступней, в которые я, кстати, и не верил никогда."
Letters, №144
Однако развитие "Хоббита" постепенно вело к его срастанию с легендариумом Арды, гоблины обретали все новые пугающие черты и из вредного, но довольно забавного, народца превращались в армию злобных и яростных солдат Врага, иначе называемых орками. В конце концов результирующий образ очень далеко ушел от образа гоблинов Макдональда, что дало Толкину основание утверждать:
"лично я предпочитаю слово "орки" — ведь у меня и правда выведены орки, а никакие не гоблины; кроме того, к гоблинам Дж.Макдональда они никакого отношения не имеют."
Letters, №151
Гоблины присутствуют и в некоторых из так называемых "малых" произведений Толкина. Так в сказке "Роверандом" песик, превращенный злым волшебником в игрушку, встречает в своих странствиях множество причудливых созданий, и, в частности, крохотных морских гоблинов, которые катаются верхом на морских коньках, охотятся на рыб, дерутся и постоянно враждуют с морскими фэери, а во время бури любят выплывать на берег и резвиться в прибое.
В "Письмах Рождественского Деда" гоблины обитают в пещерах на Северном Полюсе. Эти каверзные создания воюют с Дедом Морозом и воруют у него подарки. Они ездят на летучих мышах и на драсилях (карликовых лошадях, похожих на таксу). Стены их пещер украшены множеством рисунков, изображающих, в основном, их самих, и надписей, имеющих отношение к черной магии.

А теперь немного о моих братьях.

Мантикора (Мантикэр, Manticore; Мантихора, lat.: Mantichora, возможно первоначальное название martichora от персидского "mard-chora" — "людоед"), Марион (Марикоморион)
"A manticore I see;

I think it is a she.

It's going to the ocean;

because of the commotion.

It had soft orage fur;

yet I could hear it's purr.

It had a human face;

so I sped up my pace.

I heard a trumpet blow;

It's red teeth it did show.

And then i knew no more;

about the manticore."

A poem by Nancy Christian

Мантикора принадлежит к разряду многочисленных зооморфных и антропоморфных существ, созданных античным воображением. Несмотря на обилие отличительных признаков этого существа, большинство из них сохранились за ним в течении двух тысячелетий. Это далеко не самое гармоничное животное (по сравнению с теми же кентаврами), тем не менее было довольно известно среди интересующихся миром животных как в античности так и в Средние века, заняла своё место в средневековых бестиариях. Нарождающаяся зоология Нового времени с презрением отмела эту, по их мнению, выдумку и ретиво занялась поисками оригинала — существа, которое подвигло древних на создание столь странной зверюги, совершенно забывая о том, что позднейшие образы мантикоры вообще не были связанны с первоисточниками информации о нём, — в Средние века мантикора была целиком самостоятельным животным. Отцом этого дивного создания был Ктесий, грек, личный врач персидского царя Артаксеркса II, написавший в начале IV в. до н.э. первый в античности труд посвящённый Индии — "Индику". Сам этот труд до нас не дошёл, поэтому, что точно Ктесий сообщал о мантикоре неизвестно. Судя по сообщениям других античных авторов, опирающихся на Ктесия, мантикора представлял собой животное размером со льва, с похожими на человеческие лицо и ушами, с хвостом как у скорпиона, усаженным вдобавок шипами, которыми мантикора может выстреливать, поражая таким образом врагов, и голосом, сочетающим в себе звуки флейты и трубы. Мантикора кроваво-красного цвета, он очень дикий, и любит человеческое мясо. Живёт этот зверь в Индии.

Надо сказать, что уже в античности на это сообщение смотрели с сомнением, а само сочинение Ктесия удостаивалось чаще эпитетов ругательных, чем хвалебных. Так великий насмешник II в. н.э. Лукиан говорил о Ктесии, что он не был в Индии и не сообщил о ней ничего правдивого (71) (в Индии он, видимо, действительно не был).

Ни одно из животных этого вида (имеются ввиду четвероногие, плотоядные и живородящие — прим.пер.) не имеет двойного ряда зубов. Хотя, если верить Ктесию, подобное животное существует. Он уверяет, что индийский зверь "мартихора" (martichora) имеет тройной ряд зубов на обеих, — нижней и верхней челюстях, и он величиной со льва и настолько же волосат, его ноги походят на ноги льва; его лицо и уши имеют сходство с человеческими; его глаза голубые, а сам он ярко-красного цвета; хвост его такой же как и у земляного скорпиона, — в хвосте у него жало и он имеет способность выстреливать, как стрелами, иглами прикреплёнными у него к хвосту; голос его нечто среднее между звуком свирели и трубы; он может бегать также быстро как олень и ещё он дикий и людоед.

Аристотель "История животных" (78)

Если Аристотель только колебался признать существование этого животного, то Павсаний прямо заявил, что всё это выдумки, и видимо под мантикорой скрывается тигр:

О звере описанном Ктесием в его индийской истории ("Индике" — прим. пер.), о котором он говорит, что индийцы его называют мартихора (martichora), а греки — людоед, я склонен думать, что это тигр. Но этот имеет три ряда зубов вдоль каждой челюсти, и кончик его хвоста усажен шипами, которыми он защищает себя с близкого расстояния, и выстреливает ими как стрелами в более удалённых врагов; всё это, я думаю, выдумка, которую индийцы передают один другому, и которая происходит от их чрезмерного страха перед этим зверем.

Их также ввёл в заблуждение его цвет: всякий раз когда тигр появляется в свете солнца он кажется однородного красного цвета, либо, из-за его скорости, или, когда он не бежит, — по причине его постоянных поворотов и извиваний, особенно когда его видно издалека.

Павсаний "Описание Эллады IX. XXI. 4-5 (77)

Подобные мысли высказывали и позднейшие исследователи. Джеймс писал "Он (Ктесий — прим.авт.) называет его мартихора, и как было показано, он пытался передать персидское слово "людоед" (72) и то, что он описал в таких ярких красках было ни чем иным, как тигром" (73). Существовала версии, что прототипом мантикоры выступила гиена (74). Однако далеко не все поддерживали теорию, что в основе сообщения о мантикоре лежит информация о каком-то реально существующем животном. Существовало мнение, что Ктесий описал мантикору с иероглифического изображения, распространённого в то время на Востоке (61), Райт считал, что мантикора была изображена на барельефах Персеполя (столица Древнеперсидского царства), и, возможно, считалась царём злых хищников, подчинённых зороастрийскому богу тьмы Ариману. (69)

В античности образ мантикоры не поддался существенным изменениям. В латиноязычной традиции, представленной Плинием и Солином, мантикора лишилась своего хвоста, усаженного колючками, которыми она выстреливает во врагов.

Ктесий сообщает нам, что среди тех же эфиопов, есть зверь, которого он называет мантикора; у него тройной ряд зубов, которые заходят друг в друга, как гребни, лицо и уши как у человека, голубые глаза, сам — цвета крови; у него тело льва, и хвост заканчивающийся жалом, как у скорпиона. Его голос напоминает смесь звука флейты и трубы; он поразительно быстр, и особо любит человеческое мясо.

Юба рассказывает нам, что мантикора в Эфиопии также может подражать человеческому голосу.

Плиний "Естественная история" (61)

Водится здесь и зверь, называемый мантихора. У него три ряда зубов, которые при смыкании челюстей заходят друг за друга. У мантихоры человеческое лицо, глаза серые, схожее со львом тело кроваво-красного цвета, а хвост с жалом, словно у скорпиона. Он издаёт свист, напоминающий звучание согласно играющих свирелей и труб... Мантихора обожает человеческое мясо. Ноги у него так мощны, прыжок так далёк, что его не может остановить никакое удаление, никакое препятствие.

Солин "Собрание достопримечательностей" (62)

Посредством этих двух авторов мантикора и стала известна в средневековой Европе. Интересно, что создатель первой христианской энциклопедии, Исидор Севильский, собравший казалось бы всё, что можно о странных и необычных существах, населяющих мир, ни словом не упоминает о мантикоре. Однако мантикора попадает в бестиарии даже несмотря на то, что оба их основных источника (Физиолог и Исидор) о мантикоре молчат; мантикора периодически попадает на средневековые карты, причём всегда это существо связывается с Индией. Средневековые изображения мантикоры в основном обедняют снаряжение этого индийского зверя, оставляя только некоторые его характерные особенности, как то, цвет, человеческое лицо, хвост с жалом, и иногда человеческую ногу в зубах (75) (чтобы подчеркнуть её людоедство). В то же время в литературе у мантикоры появляются и новые особенности. Так например, Гонорий Августодонский, автор XII в., и создатель популярнейшего произведения "Образ мира" наделяет мантикору способностью летать, а значит, видимо, снабжает её крыльями:

Есть там (в Индии — прим.пер.) также мантикора, зверь, лицом человек, с тройным рядом зубов, телом лев, хвостом скорпион, глаза голубые, шерсть цветом кроваво-красная, голос — змеиное шипение, избегая опасности, взлетает; бег её быстрее полёта птицы; употребляет человеческое мясо.

Гонорий Августодонский "Образ мира" (Imago mundi) (67)

Бартоломей Английский (XIII в.), автор популярной до XVII в. энциклопедии "О свойствах вещей", кажется вновь восстанавливает ещё античный образ мантикоры с хвостом, утыканным иглами, причём кажется невероятным, что он имел доступ к греческим авторам в это время. Источник таких сведений становится понятным по упоминанию Бартоломеем Авиценны (X в.), арабского комментатора Аристотеля, через которого возможно и попала в его сочинение античная традиция. Сам Авиценна также описывает этого зверя под именем Марион или Марикоморион, и сообщает новые подробности о мантикоре: индийцы, оказывается, приручают мантикору, однако сложность составляют эти самые их хвосты; они бросают детёныша мантикоры об землю, чтобы тот ударился задом и хвостом, и после этого, как уверяет Авиценна, иглы на хвосте больше не растут и его можно приручать без опаски. (74), (76)

Теперь, поговорим, насколько это возможно, об облике мантикоры. Определённое количество признаков этого зверя прошло с ним через всю его историю — это человеческое лицо, людоедство, кроваво-красный цвет, скорпионий хвост с жалом, три ряда зубов и голубые глаза (на самом деле, какие именно глаза у мантикоры сказать довольно сложно. В переводах греческих авторов везде указывается голубой цвет её глаз. В латинских текстах цвет глаз мантикоры обозначался словом "glauca", которое переводится как "голубой", так и "серо-голубой" и даже "зеленоватый". Поэтому в некоторых переводах цвет её глаз обозначен как серый и этому не надо удивляться. Вообще мантикору в Средние века описывали практически одинаковыми словами, и поэтому кроме некоторых случаев, расхождений в переводах немного). Сложно сказать почему у Гонория мантикора полетела, хотя у Солина говорится, что мантикора умеет очень далеко прыгать, — возможно Гонорий вдохновившись этими словами совсем оторвал мантикору от земли. Проблему составляет пол этого существа. У Плиния, Солина и в тексте на Херефордской карте мантикора — мужского рода, у Гонория — женского, причём нет возможности говорить, что первые говорили о самце, другой о самке, так как этот вопрос не затрагивается никем вообще и, видимо, на него не обращали внимания.

В XX веке представления о мантикоре продолжали развиваться. Например, в бестиарии Анджея Сапковского (49) мантикора обзавелась крыльями и научилась выстреливать в любом направлении своими отравленными шипами:

"Живет в Индии. Тело у нее львиное, а голова и морда человечьи, но с пастию ужасной, в три ряда зубищ острых снабженной. Крылья у мантикоры орлиные, хвост же скорпионий, ядовитой иглой оканчивающийся. Яд свой, мгновенно отравляющий, берет мантикора из дерева богун упас именуемого. Нападает на людей из засады, убивает и сжирает так, что ни косточки, ни даже металлических "молний" от курток и пуговиц от штанов не остается. И когда Иоанн Богослов "Откровении" (9:3,5) говорит: "И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы..." "...и мучение от нее подобно мучению от скорпиона, когда ужалит человека" ("et de fiito exierant lucustae terrain et data est illis pptestas sicut habent potestatem scorpiones e"), то святой в благочестивой простоте своей никакую саранчу (lucustae) имел в виду, а именно мантикор, которые в Судный день из пучин выйдут и будут истязать грешников жалами своими."

Бестиарий А.Сапковского в переводе Е.Вайсброта (49)

А в романе английской писательницы Дж.Роулинг "Волшебные твари и где их искать" мантикора "после поглощения очередной жертвы начинает тихонько мурлыкать". Также, согласно Роулинг "шкура мантикоры отражает практически все известные заклятия". В рассказе отечественного фантаста Николая Басова "Охотник на демонов" (107) мантикора обладает способностью практически мгновенно залечивать свои раны.

"...Он всмотрелся в желтые, немного навыкате глаза чудовища и понял, что если и можно кого-либо обмануть, то только не этого спокойного, жестокого и неуязвимого зверя, который ни разу в жизни не потерпел поражения...

...Она стала хлестать себя своим членистым, жестким, как кремень, хвостом, аккуратно и заученно обращая к телу боковые, плоские грани футового жала.

...Крыло оказалось очень сильным, но кости под нежными... перьями были очень легкими и ощутимо расходились в тонких, почти бессильных суставах.

Эти чудовища залечивали себя с такой быстротой, что не боялись практически никакой серьезной раны."

Николай Басов "Охотник на Демонов" (107)

А в романе "Мантикора" американского писателя Р.Дэвиса она научилась разговаривать.
Наши демонологи умеют призывать этих тварей

Хачапури, приводи доказательства.

Никогдазимойночи? Убедительное док-во.

Ну и что, в невервинтернайтс могут говорить одно, а где-то ещё - другое. Значит там другой вид мантикор, которые не демоны. Так что ты поспокойнее, вор.

Инкубус, инкуб (от лат.: incubare — "возлежать")
"Согласно учению отцов церкви, инкубус был ангелом, попавшим в немилость из-за своего неудовлетворяемого влечения к женщинам. Став демоном, он продолжал потакать своим плотским страстям, нападал на уязвимых женщин, насиловал их во сне или же провоцировал в них такое сексуальное желание, которое мог удовлетворить лишь инкубус (по-другому известный как дьявольский любовник). Согласно общему мнению, демоны-духи не имеют своего тела, поэтому считалось, что инкубус либо материализовался в теле покойника, либо использовал человеческое мясо, чтобы сотворить из него собственное тело, в которое он затем вдыхал искусственную жизнь. Особенно яростные и хитрые демоны могли приходить, воплощаясь в тела реальных живых людей — мужа, соседа или симпатичного молодого конюха. Одна средневековая монашка сообщила, что подверглась сексуальному насилию со стороны местного прелата — епископа Сильвана, но последний заявил в свою защиту, что им в тот момент овладел демон. Монастырский совет поверил священнослужителю. Но как может женщина быть уверена в том, кто ее любовник? Существует несколько признаков, отличающих демонов от людей. Если в постель к женщине проник инкубус, то все остальные в доме погрузятся в глубокий сон, даже спящий рядом муж. Другие признаки еще более очевидны: инкубус часто оказывается отвратительным любовником, а его половой орган кажется железным. Он настолько велик, что причиняет боль и от него веет ледяным холодом. Иногда половой орган инкубуса может иметь рожки. Случалось, что от таких нечестивых связей оставалось потомство. Все дети, рождавшиеся с отклонениями, сразу же попадали под подозрение. На близнецов также смотрели косо. Считалось, что маг Мерлин был как раз плодом такого совокупления. Средневековые документы пестрят записями о рождении полулюдей-полузверей якобы от инкубуса. Но несмотря на повышенное внимание к этому типу демонов, видимо, так никогда и не было придумано никакого определенного способа защиты от них. Иногда помогали молитвы, иногда экзорцизм или благословение, но очень часто даже эти попытки оказывались бесполезны. По словам жившего в XVII веке монаха ордена францисканцев и автора "Demoniality" Людовико Синистрари, "инкубусы не подчиняются экзорцистам, не боятся заклинаний, изгоняющих их, не преклоняются перед святынями, ни в коей мере не испытывают перед ними страха... Иногда они даже смеются над экзорцистами и сами нападают на них и рвут священные одеяния". А если инкубуса сильно рассердят, то он может ответить с двойной яростью и нанести еще больше увечий. Когда Синистрари сам попробовал освободить одну почтенную даму от навязчивого инкубуса, демон собрал огромное количество черепицы для покрытия крыш и выстроил стену вокруг кровати женщины. "И когда стена была готова, то оказалась такой высокой, — сообщает Синистрари, — что супругам невозможно было выбраться из постели без лестницы"." (41)

"О том, насколько серьезной считалась эта проблема, красноречиво свидетельствует тот факт, что папа Инокентий VIII в 1484 году издал буллу (постановление, указ), посвященную животрепещущей теме инкубусов. И как же ей не быть животрепещущей! Ведь эти проклятые богом существа так и норовили, улучив удобную минуту, пристроиться к невинным добропорядочным женщинам, проявляя особое нахальство при обращении с монахинями. Тем просто спасу не было от нечистых. Бедняжкам приходилось постоянно стоять на страже своей непорочности, отгоняя молитвой и крестным знамением непрошенные видения...

Бывало, что "невестам Христовым" грезилось нечто... И тогда случалось непоправимое. Как с той монахиней, что не устояв перед искушением, зачала от инкубуса ребенка, выросшего в чародея Мерлина. Инкубусы проявляли в интимных делах столь завидную энергию, что на свет появлялись целые народы. Например, гунны...

В одной из историй, о которой — правда, с изрядной долей скептицизма — сообщает Рейдженальд Скот, автор вышедшей в 1854 году книги "Открытие колдовства", приводится свидетельство изворотливости инкубусов, способных дискредитировать самых высокочтимых лиц. Некий инкубус решительно атаковал даму... Та громко закричала. На помощь кинулась группа бравых мужчин. Из-под кровати был извлечен доподленный инкубус, принявший для отвода глаз облик епископа Сальваниуса...

... знатоки англо-саксонской медицины рекомендовали всем добропорядочным матронам довольно надежное срество от инкубусов. Согласно рекламе тех времен, это был бальзам, который следовало использовать при посещении "ночного домового". Рецепт данного бальзама не слишком мудрен: ...возьмите полыть, лбпин, белену, чеснок, дикую вишню, фенхель или сладкий чеснок, ...овечий хмель и язык гадюки", ..."заячье" и "епискобское" снадобье. Поместите все этов сосуд. Поставьте сосуд под алтарь и отслужите над ним девять месс. Если же какой-нибудь инкубус отважится переступить порог вашей спальни, ...окуните пальцы в бальзам, мажьте им лоб, глаза искусителя и обязательно самые чувствительные места его тела... После всего этого останется только окурить инкубуса ладаном и многократно его перекрестить."

Сухубус, сухуб, суккуб, суккубус (от лат.: succubare — "лежать под чем(кем)-либо")
"Она способна превращаться в любую женщину по своему желанию; хуже того: она может внушить любому мужчине, что она — его любимая..."

"Она слишком быстра, чтобы изловить ее..."

"Полтергейст"

"Инкубус был не единственным демоном, использовавшим секс в качестве оружия. У него был двойник в женском обличий — суккубус. Средневековые теологи считали, что число инкубусов было в десять раз больше чем суккубусов, но "леди" компенсировали свою малочисленность угрозами. Обольстительные и настойчивые, они использовали свои сильнодействующие чары, чтобы соблазнять мужчин и вести их к вечному проклятию. Френсис Баррет, написавший в 1801 г. книгу "Маг, или небесный посланец" ("The Magus, or Celestial Intelligencer"), считал, что "суккубусы" — классические лесные нимфы или их потомки: "И фавны, и лесные нимфы превосходили по красоте всех остальных (духов), потом они сами выращивали своих отпрысков и, наконец, те вступали в связь с людьми под тем предлогом, что через эти сношения люди обретут бессмертие души и сделают бессмертными своих детей". Другими словами, совокупляясь с людьми, нимфы пытались хоть чуть-чуть приблизиться к человеку. Однако взамен обещанного бессмертия люди губили свои души, обрекая их из-за таких богопротивных отношений на муки и проклятие. Особенно суккубусы охотились за святыми: св.Антоний из Египта, первый христианский монах, ночью был атакован суккубусом, "навевающим ему грешные думы" и "имитирующим все женские жесты". Его ученик св.Хилари сообщает, что был "окружен обнаженными женщинами". Когда к св.Ипполиту, умершему в 236 г., подошла нагая женщина, он набросил на нее свою ризу, после чего она моментально превратилась в труп. (Это то, чем она собственно и была до того, как Сатана заставил ее снова ходить.) А вот еще один печальный случай, рассказанный епископом Ермолаем из Вероны: один отшельник был столь сильно обуреваем страстью к прекрасному суккубусу, что совокуплялся с демоном снова и снова, а через месяц умер от изнурения." (41)

"Не ослабевал окаянный диавол, ночью пpинимал на себя женский обpаз, во всем подpажал женщине, только бы обольстить Антония; Антоний же, помышляя о Хpисте и высоко ценя даpованное Им благоpодство и pазумность души, угашал угль сего обольщения. Вpаг снова пpедставлял ему пpиятность удовольствий, а он, уподобляясь гневающемуся и оскоpбленному, пpиводил себе на мысль огненное пpещение и мучительного чеpвя и, пpотивопоставляя это искушению, оставался невpедимым"

"И поелику низложен был этот коваpный, то, как бы изъявляя покоpность, не нападает уже помыслами, но говоpит человеческим голосом: "Многих обольстил я и еще большее число низложил, но, в числе многих напав тепеpь на тебя и на тpуды твои, изнемог". Потом, когда Антоний спpосил: "Кто же ты, обpащавшийся ко мне с такою pечью?" - тот, не таясь нимало, отвечал жалобным голосом: "Я - дpуг блуда, обязан уловлять юных в блуд, пpоизводить в них блудные pазжжения и называюсь духом блуда. Многих, желавших жить целомудpенно, обольстил я; великое число воздеpжных довел до падения своими pазжжениями. За меня и Пpоpок укоpяет падших, говоpя: духом блужения пpельстишася (Ос. 4, 12), потому что я был виновником их пpеткновения. Многокpатно смущал я и тебя, но всякий pаз был низложен тобою"."

Шуликуны (Шиликуны, Шулюкуны, Шликуны, Шилиханы, Кулеши, Кулеша́та)

"Эти мелкие демоны..., по-видимому, происходят из "заложных" покойников, хотя об этом есть лишь немногочисленные свидетельства и косвенные данные. Слово шуликун одни исследователи связывают с тюркским "шулюк" (пиявка), другие полагают, что оно происходит из татарского "шульган" (злой дух, подводный царь, пасущий под водой бесчисленные стада скота). Третьи ученые считают это слово славянским и выводят его из древнерусского прилагательного "шуй" — "левый" (возможно, от др.-слав. шуй, "левый, плохой, нечистый" с двойным суффиксом — "ик" и — "ун" (2)), поскольку в славянской мифологии мир нечистой силы связан с левой стороной.

Интересные соответствия этому русскому слову есть в южнославянских языках: в болгарском слово "шулек" означает незаконорожденного ребенка, а у македонцев "шулько" — обращение к еще не крещенному ребенку. У сербов ряженных, обходивших дома на Масленицу, называли словом "шилькани".

Шуликунами, шиликунами, шилиханами, реже кулешами и кулешатами на Русском Севере (а именно там этот персонаж известен) называют маленьких человечков, стайками появляющихся на Святки, всячески вредящих людям и исчезающих с окончанием этого периода. В это излюбленное нечистой силой время, время "без креста", когда новорожденный Христос еще не был окрещен, выходят на свет и другие, особые "святочные" демоны: святке — нечистый дух в облике человека или животного; святочницы — некрасивые, покрытые волосами духи, появляющиеся в банях и неосвященных избах; святоша и святеха - духи, показывающиеся тому, кто рядится на святки." (58)

Также шуликуны "родственны другим славянским демонам — караконджалам, кикиморам и демонам неславянских народов Поволжья и Сибири." (2)

Мифологические персонажи, появляющиеся на Святках, широко известны и в остальных славянских традициях. Сербы, которые период Святок называют "некрещенными днями", считают, что в этот период повляются караконджулы — демоны, происходящие из детей, зачатых или умерших в этот "нечистый" период.

Шуликуны вылезают на землю из воды — из речной проруби или болота. Они очень маленького роста — размером с кулачок, и с заостренными конусообразными головами, которыми они долбят во льду проруби, чтобы выбраться на землю." (58)

"Ростом они нередко с кулачок, иногда побольше, могут иметь конские ноги и заострённую голову (ср. Чёрт), изо рта у них пылает огонь, носят белые самотканные кафтаны с кушаками и остроконечные шапки." (2)

В некоторых местностях думают, что у шуликунов нет пяток (вспомним, что черт тоже беспятый), а изо рта пышет огонь. Одеты они в пестрые одежды. На земле они толкутся на перекрестках, подстерегая людей, а также ездят по деревням. Одни говорят, будто у шуликунов есть сани, железные повозки и кони, другие утверждают, что они ездят на шкурах, рогожах, на печи, в железных ступах. В руках у шуликунов железные крюки, и ими они ловят людей. Схватив человека, они затягивают его в прорубь. Кроме этого, они делают людям разные мелкие пакости — заманивают пьяных в сугробы, бродят ночью по деревне, заглядывают в окна и пугают детей. Появление шуликунов считается плохим предзнаменованием — год будет несчастливым." (58)

"Кое-где шуликунам носили в клеть прялку с куделью и веретеном, чтобы те напряли шёлку. Шуликуны способны утащить кудельку у ленивых прядильщиц, подкараулить и унести всё, что положено без благословения, забраться в дома и амбары и незаметно извести или своровать припасы. По вологодским представлениям, шуликунами становятся проклятые или погубленные матерями младенцы. Живут шуликуны нередко в заброшенных и пустых сараях, всегда артелями, но могут забраться и в избу (если хозяйка не оградится крестом из хлеба и т.п.) и тогда их выгнать трудно." (2)

"Шуликуны в воде живут. Когда Святки — на сушу вылезают. Шапки остры, имеют коней, сани. Человека заберут в воду, да говорят: "До воды пихай, до воды пихай". К себе возьмут. Шапками долбят лед и человека в прорубь пихают. Боялись выйти на Святки — шуликуны возьмут.

Они, шуликуны, из проруби вылезут, у них все железное — и сани, и повозка, и кони железные. В повозку складут человека, вокруг дома объедут, на прорубь увезут.

Нас раньше стращали все. 25 декабря — Игнатов день, говорят, сегодня выходят шуликуны. Говорили детям: "Спи, а то шуликуны придут". На Рождество они выезжают из воды на ступах, на медных ступах, а во рту — огонь. Они по улице едут, в окошки смотрят...

Шуликуны-то появляются за пять дней до Рождества. Шум стоит — шуликуны понаехали. Головы остры, жопы пестры. Да скажут: на коже, на коже шуликуны те едут, у них глаза светят, зубы светят, они в ступе летают, и шапки у них остры, долги шапки у них. Во Святки выезжают, во Святки прясть нельзя, шуликуны придут, веретен тебе много принесут. Они в реке живут и сами уедут накануне Крещенья.

Самое верное спасение от шуликунов, как и вообще от нечистой силы, — крестное знамение. Но в некоторых северорусских деревнях предпочитали и другие способы: в Сочельник во время водосвятия устраивали езду на тройках по льду на реке и вокруг деревни, чтобы "давить шуликунов".

Позднее шуликунами стали называть не только демонов, но и ряженых на Святки, которые группами бегали по селу и пугали прохожих. Часто в такие группы входили только парни, и одевались они в рваную одежду, вывернутые тулупы, закрывали себе лица и пугали девушек, стараясь догнать их и вывалять в снегу." (58)

Конечно, одна правда.

Ага.